Оксана Байрак: «Я не строгий режиссер, я – жесткий авторитарий»
28 січня 2014 16:37
Многосерийный фильм "Позднее раскаяние" на канале СТБ рассказывает о непростых судьбах двух семей, чьи жизненные линии переплелись. Здесь будет все, что так соответствует фирменному стилю Байрак — любовь, верность, расставания и встречи... Этот фильм интересен еще и тем, что Оксана впервые сняла столь долгоиграющую картину — аж 16 серий!
Оксана, как возникла идея снять фильм?
Это была неслучайная случайность — на одном мероприятии ко мне подошла хрупкая миловидная женщина и представилась: «Я журналист, Елена Рог. Оксана, мне очень нравится ваше творчество, прочитайте, пожалуйста, мою книгу». Подобных предложений я получаю огромное количество, но... Мне очень понравилось название книги «Луковое мое счастье»... Понимаете? Не горе! Эта перефразировка и послужила началом нашей с Леной дружбы. Сначала человеческой, а потом и творческой. В книге был маленький рассказ о несчастной первой любви — именно из него «родился» наш с ней совместный сценарий четырех серий «Позднего раскаяния». И так эта история меня зацепила, что, из четырехсерийного сценария я сделала шестнадцатисерийный! А вдохновение черпала из самой жизни, которая, порой, подсказывает такие сложные повороты, что даже самый гениальный драматург не смог бы лучше придумать!
Некоторые актеры признавались, что не проходили никаких кастингов. Вы сразу знали, кого хотите видеть в главной роли своего фильма?
Терпеть не могу кастингов. Это такое унижение для артистов. Хороший режиссер обязан чувствовать изначально, его это «герой» или нет. Мне достаточно фотографий и первой встречи с актерами. Это как дыхание любви. Оно либо возникает, либо нет. У нас всегда безошибочно случается некая волшебная «химия»... Так произошло с Аней Синякиной, Артемом Крестниковым, Лешей Барбиновым, Настей Риччи, Мишей Пшеничным. Новые имена, но какие! Я уже не говорю об Аде Роговцевой, Ларисе Удовиченко, Регине Мянник, Олеге Масленникове-Войтове, Даше Лободе, Римме Зюбиной, Игоре Вернике, Любавке Грешновой, ставшими для меня родными давно. Вот только одного актера мне настоятельно советовал генеральный продюсер Виктор Мирский, а я все сомневалась и «отбрыкивалась». Он мне казался абсолютно заангажированным в своем амплуа «плохого парня», эдакого красавца-брутала. Я сейчас говорю о Максиме Дрозде. Каюсь, впервые ошиблась. Первая встреча сразу же расставила все точки над «і». Сейчас уже не представляю своей творческой жизни без этого удивительного и талантливого актера.
Оксана, что было для вас самым сложным при работе над этим проектом?
Его длительность. Мои мозги устроены таким образом, что им всегда нужно что-то новое, быстрорешаемое. Знаете, я как фотон, — не имею массы покоя (смеется). А тут, почти год, один и тот же сюжет, одни и те же персонажи... С одной стороны — это сложно, а с другой — проект закончен, есть сценарий следующего фильма, а мне продолжают сниться улыбки, слезы, коварство и любовь героев «Позднего раскаяния».
Вспомните самые яркие моменты со съемок...
Один момент останется в моей памяти навсегда. Наш фильм начинается сложным психологическим эпизодом. Афганистан, душманы, выкуп наших военопленных... Съемки проходили в Крыму, где неоценимую помощь оказали нам настоящие воины — афганцы, крымчане из Союза ветеранов Афганистана. Они сыграли роли наших военных, участвующих в выкупе. Бронетехника, грузовик талибов, передергивание затворов автоматов... В какой-то момент я сама поверила в реальность происходящего. Герой Максима Дрозда — Егор Прокаев подходит к мужчине в форме полковника и узнает в нем своего боевого товарища, роль которого досталась председателю Союза афганцев Сергею Сметкину. Я даже вымышленную фамилию героя поменяла на фамилию Сметкин. Так вот, Дрозд, он же Прокаев подходит к полковнику, узнает его и говорит: «Сметкин? Живой!» В этот миг Сергей делает к нему шаг, обнимает так, как может это сделать человек, знающий, что такое потерять товарищей и немного дрогнувшим голосом отвечает: «Живой, командир! Живой...» Он произнес это так просто, но с такой радостью и болью... В глазах у всей группы застыли слезы. Мы даже не переозвучивали Сметкина. Это единственный, во всем фильме, звук с площадки... А еще, Максим Дрозд снимался в парадной форме Сметкина, все награды на его груди — настоящие. Помню, как Максим пожал Сергею руку и просто сказал: «Для меня это большая честь. Благодарю...»
В одном из интервью Артем Крестников, который сыграл одну из главных ролей, признался, что вы очень строгий режиссер, и он ради съемок бросил курить и похудел...
Артем слукавил, я не очень строгий режиссер... Я — абсолютный жесткий авторитарий (смеется). И Артему, конечно, было нелегко.
Во-первых, я сразу потребовала от него минус десять килограммов за месяц. Во-вторых, он, двадцатишестилетний, еще не играл возрастных ролей, и мы с ним кропотливо и подолгу работали над психологическим взрослением его героя. И, в-третьих, у прекрасного актера Крестникова не получалось играть любовь. Нет, вернее получалось, но не так, как мне было нужно! Я хотела градус чувств на разрыв аорты! (Смеется). И вот однажды мы с Артемом, в перерыве съемок, отстранились от всех и просто поговорили по душам: о проблемах, о его и моих переживаниях по поводу родителей, о времени, которое так безжалостно... Казалось, разговор был ни о чем, а оказалось — обо всем. У нас возникло доверие друг к другу, которое вылилось в прекрасные крупные планы Крестникова, где его огромные глаза наполнились необыкновенным светом ... А что касаемо его похудения, то нам повезло, что в первые съемочные дни мы снимали эпизоды, где герой Артема предстает перед зрителями зрелым сорокалетним мужчиной. И его лишний вес играл на внешний образ отлично. А через две недели, когда мы перешли к истории его двадцатисемилетнего героя, он уже прилично постройнел (смеется).
«История начинается в 1989 году, который запомнился выводом советских войск из Афганистана и перестройкой, продолжается в «лихие» девяностые и заканчивается нашими днями... И во всей этой «мясорубке» герои фильма жили, любили, изменяли, теряли и вновь находили...»
Смотрите «Позднее раскаяние» с понедельника по четверг в 21.00 на СТБ.
Оксана, как возникла идея снять фильм?
Это была неслучайная случайность — на одном мероприятии ко мне подошла хрупкая миловидная женщина и представилась: «Я журналист, Елена Рог. Оксана, мне очень нравится ваше творчество, прочитайте, пожалуйста, мою книгу». Подобных предложений я получаю огромное количество, но... Мне очень понравилось название книги «Луковое мое счастье»... Понимаете? Не горе! Эта перефразировка и послужила началом нашей с Леной дружбы. Сначала человеческой, а потом и творческой. В книге был маленький рассказ о несчастной первой любви — именно из него «родился» наш с ней совместный сценарий четырех серий «Позднего раскаяния». И так эта история меня зацепила, что, из четырехсерийного сценария я сделала шестнадцатисерийный! А вдохновение черпала из самой жизни, которая, порой, подсказывает такие сложные повороты, что даже самый гениальный драматург не смог бы лучше придумать!
Некоторые актеры признавались, что не проходили никаких кастингов. Вы сразу знали, кого хотите видеть в главной роли своего фильма?
Терпеть не могу кастингов. Это такое унижение для артистов. Хороший режиссер обязан чувствовать изначально, его это «герой» или нет. Мне достаточно фотографий и первой встречи с актерами. Это как дыхание любви. Оно либо возникает, либо нет. У нас всегда безошибочно случается некая волшебная «химия»... Так произошло с Аней Синякиной, Артемом Крестниковым, Лешей Барбиновым, Настей Риччи, Мишей Пшеничным. Новые имена, но какие! Я уже не говорю об Аде Роговцевой, Ларисе Удовиченко, Регине Мянник, Олеге Масленникове-Войтове, Даше Лободе, Римме Зюбиной, Игоре Вернике, Любавке Грешновой, ставшими для меня родными давно. Вот только одного актера мне настоятельно советовал генеральный продюсер Виктор Мирский, а я все сомневалась и «отбрыкивалась». Он мне казался абсолютно заангажированным в своем амплуа «плохого парня», эдакого красавца-брутала. Я сейчас говорю о Максиме Дрозде. Каюсь, впервые ошиблась. Первая встреча сразу же расставила все точки над «і». Сейчас уже не представляю своей творческой жизни без этого удивительного и талантливого актера.
Оксана, что было для вас самым сложным при работе над этим проектом?
Его длительность. Мои мозги устроены таким образом, что им всегда нужно что-то новое, быстрорешаемое. Знаете, я как фотон, — не имею массы покоя (смеется). А тут, почти год, один и тот же сюжет, одни и те же персонажи... С одной стороны — это сложно, а с другой — проект закончен, есть сценарий следующего фильма, а мне продолжают сниться улыбки, слезы, коварство и любовь героев «Позднего раскаяния».
Вспомните самые яркие моменты со съемок...
Один момент останется в моей памяти навсегда. Наш фильм начинается сложным психологическим эпизодом. Афганистан, душманы, выкуп наших военопленных... Съемки проходили в Крыму, где неоценимую помощь оказали нам настоящие воины — афганцы, крымчане из Союза ветеранов Афганистана. Они сыграли роли наших военных, участвующих в выкупе. Бронетехника, грузовик талибов, передергивание затворов автоматов... В какой-то момент я сама поверила в реальность происходящего. Герой Максима Дрозда — Егор Прокаев подходит к мужчине в форме полковника и узнает в нем своего боевого товарища, роль которого досталась председателю Союза афганцев Сергею Сметкину. Я даже вымышленную фамилию героя поменяла на фамилию Сметкин. Так вот, Дрозд, он же Прокаев подходит к полковнику, узнает его и говорит: «Сметкин? Живой!» В этот миг Сергей делает к нему шаг, обнимает так, как может это сделать человек, знающий, что такое потерять товарищей и немного дрогнувшим голосом отвечает: «Живой, командир! Живой...» Он произнес это так просто, но с такой радостью и болью... В глазах у всей группы застыли слезы. Мы даже не переозвучивали Сметкина. Это единственный, во всем фильме, звук с площадки... А еще, Максим Дрозд снимался в парадной форме Сметкина, все награды на его груди — настоящие. Помню, как Максим пожал Сергею руку и просто сказал: «Для меня это большая честь. Благодарю...»
В одном из интервью Артем Крестников, который сыграл одну из главных ролей, признался, что вы очень строгий режиссер, и он ради съемок бросил курить и похудел...
Артем слукавил, я не очень строгий режиссер... Я — абсолютный жесткий авторитарий (смеется). И Артему, конечно, было нелегко.
Во-первых, я сразу потребовала от него минус десять килограммов за месяц. Во-вторых, он, двадцатишестилетний, еще не играл возрастных ролей, и мы с ним кропотливо и подолгу работали над психологическим взрослением его героя. И, в-третьих, у прекрасного актера Крестникова не получалось играть любовь. Нет, вернее получалось, но не так, как мне было нужно! Я хотела градус чувств на разрыв аорты! (Смеется). И вот однажды мы с Артемом, в перерыве съемок, отстранились от всех и просто поговорили по душам: о проблемах, о его и моих переживаниях по поводу родителей, о времени, которое так безжалостно... Казалось, разговор был ни о чем, а оказалось — обо всем. У нас возникло доверие друг к другу, которое вылилось в прекрасные крупные планы Крестникова, где его огромные глаза наполнились необыкновенным светом ... А что касаемо его похудения, то нам повезло, что в первые съемочные дни мы снимали эпизоды, где герой Артема предстает перед зрителями зрелым сорокалетним мужчиной. И его лишний вес играл на внешний образ отлично. А через две недели, когда мы перешли к истории его двадцатисемилетнего героя, он уже прилично постройнел (смеется).
«История начинается в 1989 году, который запомнился выводом советских войск из Афганистана и перестройкой, продолжается в «лихие» девяностые и заканчивается нашими днями... И во всей этой «мясорубке» герои фильма жили, любили, изменяли, теряли и вновь находили...»
Смотрите «Позднее раскаяние» с понедельника по четверг в 21.00 на СТБ.
