Лариса Удовиченко никогда не сражалась за мужчину

Популярная российская актриса Лариса Удовиченко редко дает интервью. Но недавно, поздравив с Ларису Ивановну 60-летием, Теленеделя все же смогла не упустить возможности расспросить ее о семье, знаменитых друзьях, съемках с Высоцким и, конечно, секретах красоты

Актриса без вариантов

Лариса, в юбилейные дни принято оглянуться в прошлое, что-то в нем переоценить, подвести итоги… Вы довольны своей судьбой?

Ну, допустим, полвека – действительно знаковая дата, или 100-летие, как у Зельдина. А остальное – ерунда, просто очередной день рождения. Что касается выводов и переоценок… Я в принципе склонна их делать – вне зависимости от юбилеев.

Сейчас понимаю, что, наверное, многого не совершила бы из того, что делала прежде, -- впопыхах, в эмоциональном возбуждении. Хотя кто знает? Судьба ведь происходит из характера, а я всегда жила сердцем и эмоциями. Иначе не умею.



Читайте также: Лариса Удовиченко купила апартаменты во Франции

В какой же семье формировался ваш характер, определивший судьбу?

Мамины родители – петербуржцы, преподавали в университете. Сама она училась в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии. Была очень красивая, похожа на Вивьен Ли. И такая интеллигентная, изысканная, утонченная, грациозная…

Когда началась война, мамин курс эвакуировали, а она осталась в Ленинграде, со своей мамой, лежавшей в больнице. В блокадные годы все мамины родные, кроме брата, умерли от голода. А бабушка моя – от последствий голода.
 
Папины родители – из села Будилка Сумской области. В семье все учителя. Только папа окончил в Харькове медицинский институт, а потом военную академию в Ленинграде. Дальше прошел все войну, вплоть до Берлина, без единого ранения. Чудо.
 
А вначале служил на Дороге жизни. В то время 19-летняя мама стала работать воспитателем в детском садике. Во время переправы детишек ее случайно увидел папа и… влюбился. На всю жизнь. При том что у него была семья – жена, двое детей. Но что поделать – любовь.
 
Всю войну всеми возможными способами он маме помогал, слал свои военные пайки и так помог выжить. Когда вернулся с фронта, они зажили вместе. К счастью, у нас с папиными детьми от первого брака сложились изумительные отношения.
 
Поскольку папа был военным, наша семья постоянно колесила, у нас даже адресов не было, лишь номера воинских частей. Я родилась в Австрии, тогда папина часть в составе советских войск располагалась в Вене. Но там я провела только первый год своей жизни.

Дальше были бесчисленные переезды по Союзу, а когда мне исполнилось семь лет, мы осели в Одессе. Отец вышел на пенсию, которая была очень приличной, точно помню – 360 рублей; а мама по старой памяти опять стала воспитательницей в детсаду.
 
Папа был очень компанейским, веселым, оптимистичным, артистичным. А мама более замкнутая, молчаливая, наверное, блокада так повлияла на ее характер. Но я почему-то больше тянулась к ней. Хорошо мы жили, дружно. И с сестрой дружили. Яна старше меня на семь лет, в отсутствие родителей, конечно же, верховодила, и я вынуждена была ей подчиняться. Но любила и люблю очень.

Когда Вас увлекло актерское дело?

Я с раннего детства была уверена в том, что стану актрисой. В школе серьезно занималась художественной гимнастикой, посещала школьный драмкружок, из которого в старших классах перешла в Народную студию актера при Одесской киностудии, где проучилась три года.

Мы снимались в массовках, а мне даже довелось сыграть главную роль – Людмилочку в дипломной картине Александра Павловского Счастливый Кукушкин. А едва только я получила аттестат, отправилась в Москву – получать актерское образование. Другие варианты даже не рассматривала.
 
Во время учебы жила в общежитии ВГИКа. Кто бы мог тогда подумать, что ребята, с которыми запросто общались, куролесили, станут впоследствии прославленными режиссерами и актерами! Александр Сокуров учился на факультете научно-популярного кино, но тогда уже думал о художественном и постоянно приходил к своей однокурснице, моей соседке по комнате, обсуждать сценарии.

До утра готовы были болтать, а я умирала, так хотела спать, и выпроваживала: «Саша, уже поздно, сил нет, пожалуйста, уходи!». Встретившись много лет спустя, мы со смехом вспоминали, как я его выгоняла.

Я оправдывалась: «Саш, но я же не знала, что ты окажешься гением, а спать хотелось…». Александр Панкратов-Черный тогда же с нами учился, Николай Бурляев, Наталья Бондарчук, Павел Чухрай…



Вокруг было столько красавцев-мужчин… Вы снисходительно позволяли себя любить или и сами влюблялись?

Ну конечно, влюблялась, все как положено: радость, ревность, обида, преданность беззаветная… И ссоры были, и примирения. Больше всего страдала, если мне казалось, что мой избранник поглядывает в другую сторону. Сильно мучилась из-за этого, но внутри себя. Рассуждала так: раз он заинтересовался другой, я должна отступить. Никогда в жизни не сражалась за мужчину.

«Кошкин дом» и «уколы красоты».

Лариса, а как Вы прочувствовали свою популярность?

Знаменитой я не проснулась. Люди ко мне словно привыкали, постепенно стали узнавать. Правда, часто путали с Тереховой и Вертинской… Со временем появились и мои личные поклонники, порой назойливые. Меня всегда раздражало и тяготило повышенное внимание ко мне, настойчивое желание пообщаться.
 
Я и сегодня на улице закутываюсь в шарф, в платок, практически не снимаю темные очки. И вообще мой комфорт – забраться в свой «кошкин дом» и спрятаться там. Так и сидела бы, никуда не выходя – ни на фестивали, ни на другие мероприятия, где нужно блистать, быть красивой. Честное слово, ничего этого мне уже не нужно.
 
Раньше, когда была молоденькой, 30-35-летней, как-то все легко было: и ночи бессонные, и прогулки до утра, а наутро съемки. Встрепенешься, реснички-губки подкрасишь, головку вымоешь, хвостик завяжешь – и снова красавица, готова к «творческим свершениям».

А теперь на все приходится тратить время. Выспаться надо как следует, в парикмахерскую пойти, чтобы не впопыхах сделать укладку, маникюр, над макияжем поработать… Словом, все требует усилий и времени, то есть затраты жизни. А тратить ее на это уже совсем не хочется.

А как же Вам удается так замечательно выглядеть, стройность сохранять?

Считаю, нужно пользоваться всеми современными средствами ухода за собой. На себе испытала все. Без фанатизма, разумеется. Всякие ботоксы, рестилайны, легкие корректировки, подкожные инъекции против морщин, массажи, талассотерапию, безусловно, применяю. Это замечательные помощники для женщины.

Читайте также: Вера Алентова стала жертвой пластического хирурга

Если увижу, что у меня появились какие-то серьезные проблемы, не устрашусь и серьезного хирургического вмешательства. Это нормально. Нужно идти к проверенному, квалифицированному врачу, а не к кому попало, чтобы не изменить лицо до неузнаваемости.
 
А что касается диеты – просто стараюсь не распускать себя, не позволяю весу подняться выше 57 кг. Но когда хочется есть – ем с удовольствием, не раздумывая о том, можно это или нельзя по таблицам гликемического индекса или раздельного питания.



Две героини

Вы сыграли более сотни киноролей. Однако самой знаковой, как ни крути, стала эпизодическая героиня Манька Облигация в говорухинском фильме Место встречи изменить нельзя. Не обидно?

Нисколько. Очень люблю эту картину. Причем мне сначала предложили сыграть роль Вари Синичкиной, возлюбленной Шарапова. Я прочитала сценарий, восхитилась и… не захотела играть большую и главную роль. Слишком уж она хорошая, правильная. Скучноватая.

Говорухину сразу же сказала, что хочу сыграть Маньку Облигацию. Он категорически отказался: «Посмотри на себя – маленькая, лирическая, инфантильная. Какая из тебя проститутка со стажем?!». А через некоторое время мне вдруг приходит телеграмма: «Вы утверждены на роль».

Потом я спрашивала, как же так. Знаете, что ответил? «А я подумал: раз ты так хочешь, значит, что-то себе придумала, вот и решил попробовать. С Высоцким договорился: если не получится -- мы возьмем кого-нибудь другого».

Получив телеграмму, я дико перепугалась, боялась, что не справлюсь с ролью. Дома выучила текст, пыталась подавать его и так и сяк  – и всяким вариантом была недовольна… На съемках в первый день  – репетиция, сцена за столом с Высоцким. От ужаса я ничего не играла, не изобретала, просто жила. Но заметила, как они со Станиславом Сергеевичем удовлетворительно перекивнули друг другу.

Знаете, у актеров есть такой термин «нахальство от зажима». (С улыбкой.) Вот оно из меня просто поперло, благодаря чему в результате получилось так, как получилось  – без разнузданности.

До съемок Вы знали Высоцкого?

Нет. Слышала его песни, но особенно не понимала. Так что не была влюблена ни в творчество его, ни тем более в него самого. Потом кто-то намекал на наши с ним отношения. Но это чушь. В то время я жила в прекрасном романе с моим первым мужем, а потому все остальное для меня не существовало никак.

Соответственно и Владимир Семенович был просто партнером по фильму. Он мне казался немножко снобом, поэтому хотелось поскорее убежать со съемочной площадки. Это сейчас я с восхищением читаю его стихи, слушаю песни и понимаю, каким он был гениальным, неординарным, творчески одаренным, какая в нем бездна эрудиции, мудрости и юмора…

Из всех картин с Вашим участием какая лично для вас самая любимая?

Дашу Васильеву… обожаю. Я никогда не любила детективы, не читала их. Но, начав сниматься в сериале, волей-неволей стала знакомиться с донцовскими детективными историями. Они оказались с добрым юмором и совсем нестрашные, а для меня это так важно. И я там столько разных жизней прожила со своей неунывающей героиней.

Четыре сезона мы выпустили подряд, должны были делать пятый, но я не выдержала, попросила отдыха, а потом, к сожалению, сериал так и не возобновили. Я правда тогда очень-очень устала – работа ведь идет нон-стоп, рабочий день по 12 часов. И в выходные не отдохнешь, потому что я играла антрепризные спектакли…



Носки из Парижа и женская судьба

Лариса, к рождению дочери Вы внутренне были готовы?

Я созрела для того, чтобы стать мамой, и мне хотелось именно девочку. Так и получилось. Маша родилась, когда кино почти не снималось, я оказалась более свободной, чем обычно, и могла проводить с дочкой много времени. Потом с этим стало сложнее, но тут приехала с Украины моя тетя, сестра папы. Она – пенсионерка, в прошлом учительница математики, незамужняя, бездетная – очень помогла мне.

Какие-то принципы воспитания у Вас были?

Никаких, только слепая любовь. И должна сказать, девочка у меня получилась просто золотая. Сложностей подросткового периода вообще никаких не возникало. Росла тихая, спокойная, погруженная в свои интересы: чтение, восточную философию, написание рассказов, сценариев. И скромная до невозможности.

Когда Маша училась на факультете международных экономических отношений в Плехановском университете, на полгода она поехала на стажировку в Париж. В конце поездки я спросила по телефону: «Ну, ты себе что-то купила?». И дочь ответила: «Да, купила. Носки».
 
Не знаю, почему Маша решила учиться экономике, мне-то мечталось, чтобы стала актрисой -- она ведь красивая, фотогеничная. Но дочка актерством не загорелась. Окончив университет, Маша поняла, что профессия экономиста абсолютно не для нее, да и по специальности не смогла устроиться.

Тогда решила учить итальянский язык и поступать в Милане в знаменитую Школу моды и дизайна Instituto Marangoni. Что и осуществила. Но опять же училась на экономиста в сфере моды, что тоже было нигде не применимо.

Ну и, наконец, Маша выискала в Риме киношколу, которую недавно окончила, и сейчас стажируется на одной из студий. Поскольку там принято начинать с азов, она работает помощником режиссера, хлопает хлопушкой и счастлива безумно.

Одновременно хочет снять фильм, пятиминутную короткометражку, и ищет на него деньги. На днях прочитала мне свой сценарий, я спросила: «А где же развитие, кульминация, финал?» (С улыбкой.) В ответ услышала: «Ты не понимаешь, а всем нравится». – «Ну, если нравится, ищи деньги и снимай».

Разлука с ней не тяготит?

Трудно, конечно, но есть Скайп, я каждый день разговариваю с дочерью. Ну а когда кто-то из приятелей едет в Италию, посылаю передачи, в основном докторскую колбасу, по которой Маша там очень тоскует.

Если у Вас на душе кошки скребут, что себе позволяете -- эмоциональные выплески или, может, горячительные напитки?

Алкоголь?! Боже сохрани! У меня другой способ – нарыдаться, а потом пойти в храм – в свой, маленький, не пафосный, не раскрученный; хожу туда постоянно уже лет семнадцать. Или в монастырь еду, к своему духовному наставнику.

 
Как-то, когда желтая пресса меня совсем доконала, я путешествовала по Италии и заехала в город Бари, в базилику Святого Николая, где хранятся мощи Николая Чудотворца. Там подошла к настоятелю, рассказала все, что накопилось в душе.

И он ответил: «Главное – вы осознаете и обиду свою, и неготовность простить. А теперь задумайтесь о своем здоровье, о душе – что с вами будет, если вы не измените ситуацию внутри себя? Постарайтесь внутренне себя отгородить, чтобы это на вас так не влияло».

Лариса, а о чем Вы просите, когда молитесь?

Прошу прощения у Господа за все вольные и невольные грехи. Душу свою прошу успокоить. За дочь свою прошу. И за то, чтобы все правители одумались, люди примирились и на земле наступил мир.

А чтобы женская судьба сложилась у Вас, у дочки, не просите?

Это относительное понятие – женская судьба. Я прошу, чтобы у Маши вообще сложилась судьба: была работа, которая ей интересна, были верные друзья и, главное, настоящий друг по жизни. Не обязательно официальный муж, важно, чтобы он был надежным и порядочным человеком.

А что касается меня – я не хочу замуж. Давно пришла к выводу: все мужчины – дети, и они требуют заботы и ухода. Но у меня уже нет сил ухаживать. Мне комфортно одной. Да и не совсем уж я сама – вместе со мной всегда живет кто-то из родственников. В общем, есть о ком думать, о ком заботиться и чем себя занять. Поверьте, у меня насыщенная жизнь.