Дмитрий Чернов: я отказался от «уважаемых» профессий

В сериале Хороший парень (1+1) его героя Вадима угораздило попасть даже не в любовный треугольник, а в четырехугольник. Но со своей задачей актер отлично справился.

Водитель понарошку

Дмитрий, продюсеры сериала говорят, что вы для них — находка. Как получилось, что телезрители не знали вас раньше?

Я был предан театру. Пока не понял простую вещь: можно быть прекрасным актером, но если тебя никто не знает, грош этому цена. Спектакль за один раз посмотрит тысяча человек, фильм — несколько миллионов. Хотя предложения сниматься были, только я от них отказывался. Это моя первая большая роль, так что можно сказать — дебют.

Как попали в этот сериал?

На самом деле я пробовался не в него. Меня вызывали раз пять! И тут звонок — предлагают на другой проект пройти пробы. Думаю, ладно — все равно на 1+1 хожу как на работу. В итоге в тот сериал так и не утвердили, зато с «Хорошим парнем» сложилось.

Театральному актеру с непривычки трудно работать на съемочной площадке.

Мне повезло с режиссером и партнерами, поэтому все прошло чудесно. Хотя постоянно переживал, не упустил ли какой-нибудь нюанс, целостный ли образ получается. Эпизоды ведь снимаются хаотично: сцена из первой серии, потом из последней, снова возвращаемся к началу. Да и персонаж у меня непростой. Хотелось его оправдать перед зрителями, показать, что Вадим не злодей, а как раз наоборот — жертва любви. Такое часто бывает, когда человек превращается в фанатика и разрушает свою жизнь.

А в остальном… Разве что холод мучил. Мы снимали на границе осени и зимы, а одевались в демисезонную одежду. Колотун иногда был страшный! Но в кадре этого незаметно. Когда режиссер командовал «Мотор! Начали!», мы удивительным образом переставали мерзнуть.

Еще я понял после «Хорошего парня», что мне нужно срочно получить права — это первая роль, где пришлось сидеть за рулем. Благо я просто имитировал, что веду машину. Но почти во всех проектах, которые появились потом, у моих героев есть автомобиль, так что придется выкроить время на автошколу, чтобы не создавать проблем себе и съемочной группе.

Поцелуи без подробностей

Любовные сцены с Валерий Ходос как давались?

Они всем артистам даются нелегко. Сложно изображать интим, когда на тебя смотрит 20 человек. Задачу немножко упростило то, что мы с Лерой были знакомы раньше — играли в детской сказке «Щелкунчик».

Вряд ли жену это успокаивало.

Поначалу она меня ревновала. Особенно когда приезжал с работы и рассказывал: «Представляешь, у нас была такая сцена! Такая!» — «Стоп! — перебивала она. — Не надо мне подробностей о ваших поцелуях!». (Смеется.) А я же на эмоциях, первый серьезный проект... С кем поделиться? С женой, конечно. Потом, разумеется, успокоилась. Она мудрая женщина, понимает, что это часть моей профессии.

Судя по всему, супруга не актриса?

Танцовщица и хореограф-постановщик. Кстати, работала над постановкой «Летучего голландца» в моем родном Театре имени И. Франко.

Так у вас был служебный роман?

Нет, наша история началась раньше. Алевтина пришла к нам на спектакль, увидела меня…

Неужели потом поджидала с цветами у служебного входа?

Цветы дарила, но не поджидала (смеется). Познакомились мы не в тот день — чуть позже, в ресторане, на мероприятии общих знакомых.

Чернов, да ты танцуешь!

Можно не уметь танцевать, имея жену хореографа?

Когда она смотрит некоторые мои постановки, говорит: «О, Чернов, да ты танцуешь!!!». А у меня по этому поводу комплекс. Считаю танцы своим слабым звеном. Мне нужно каждое движение заучить до такой степени, чтобы голова не думала о том, что делают ноги. Зато могу похвастаться вокальными возможностями.

А еще чем? Из того, что ни в кадре, ни на сцене зрители не увидят.

Очень люблю дайвинг. А рафтинг просто обожаю! Даже жену на него подсадил. Она у меня не горный человек, в палатке с ней не поживешь — потому как там душа нет (улыбается). И вот как-то в Черногории начал ее уговаривать: «Ну попробуй! Один раз…». Потом оттянуть не мог.

В ответ супруга подсадила лыжи. У меня даже в мыслях такого не было. Я? На лыжах? Да смешно! Но встал. Правда, после сотого падения решил: да ну его! Лучше пойду в кафе, буду пить глинтвейн и наблюдать за тем, как катаются другие. Тут мимо проезжают дети лет по 7-8. Меня это задело: значит, они могут, а я, здоровый дядька, сдался? Да еще так быстро. Взял себя в руки — и вперед! Теперь жена на горнолыжных курортах спускается на лыжах не торопясь и рассматривает пейзажи. Зато Дима лихачит — по два часа ждет ее внизу, у склона (смеется).

На кухне эстафету у своей половинки можете подхватить? Некоторые мужчины и картошку поджарить не способны.

Кстати, вот к картошке Алевтина вообще не подходит. Она у меня получается такая, что жена где ни пробует — говорит: «Ну, нет. У Чернова вкуснее». Хотя сама прекрасно готовит. Да, еще борщ у нас в семье — моя зона ответственности. Так что в отсутствии кулинарных способностей вы меня не уличите (улыбается).

Это жизнь в общежитии сделала вас крутым поваром?

Да, общежитие добавило в мою копилку умений. Я сам из Запорожья, учился в Днепропетровском театральном училище. Хотя родители хотели, чтобы стал юристом или стоматологом. В крайнем случае — хирургом. Потому что у них были связи в этих институтах, а еще «это очень уважаемые профессии», как считала мама. На что я ей ответил: «А ничего, что прежде чем меня начнут уважать, несколько раз приведут в чувства после того, как увижу кровь?».

Мой выбор, кстати, ей тоже не понравился — потому что «актеры — дармоеды». Но увидев меня в спектакле «Тевье Тевель» с Богданом Ступкой, сказала: «Забираю свои слова обратно».