ТОП-5 новых книг о выживании в «летних» условиях

В действительности, герои всех этих книг могут выжить даже на Марсе. И не потому, что они такие уж крутые профессионалы, а лишь благодаря своей инфантильности. Жизнь в параллельном мире отношений – от пляжей Гоа до пустыря в отдаленном районе Киева, старосветского села до голливудского города грехов – не особо напрягает экзотических персонажей. Может быть, оттого, что никак не пересекается с реальностью?

Чак Паланик, «Сочини что-нибудь». – М.: АСТ, 2016

Автор этой скабрезной книги в своих текстах всегда был склонен к разоблачениям, срыванию покровов и раскрытию заговоров. Ну, а новейший сборник рассказов «Сочини что-нибудь», вообще, очередное покушение на американскую мечту, которое уже случалось у него в «Карлике» и «Невидимках». И как всегда – на грани политкорректности, разбивания табу, штампов и стереотипов.

Впрочем, начинает автор издалека, замахиваясь на устои культуры европейской. И тут же выдает все свои теперешние секреты личной конспирации. Поскольку очень уж почти все рассказы этого сборника напоминают тексты Берроуза, Уэлша и Рю Мураками. Кстати, учитывая последнего – это еще и глобальная пародия. Иногда даже с заплывом в фольклор, если упомянуть басню про «Обезьяну, которая вышла замуж и купила дом в Орландо» или причту о том, «Как у Койота мелочь на парковку закончилась» и «Почему Трубкозуб не полетел на Луну». Даже дядюшка Генри в одном из рассказов – словно дядя Лео из «Аризонской мечты» Кустурицы, а финальное «Умонастроение» о детской психушке – будто из фильма «Пролетая над гнездом кукушки» по роману Кена Кизи.

И если ранее у Паланика гордую Америку завоевывали азиатские карлики-террористы, хитро внедренные в американские семьи, и даже местные женщины с не менее искусно внедренными в них эротическими желаниями, то теперь все сложнее. Очередное крушение американской мечты – это упомянутые пародии на продукты массовой культуры. Иногда сатира у Паланика явно зашкаливает, и откровенное порно вроде секса с конем преподносится как жертвенный акт матери-природе, а с трансвеститом Фламинго - как символ одиночества в Сети. И весь этот фейерверк историй лишь для того, чтобы понять одну неутешительную истину от нашего знакомого героя-стриптизера: «Когда вам стукнет тридцаха, жизнь превратится в побег от того, кем вы стали, чтобы сбежать от того, кем вы стали, чтобы сбежать от того, кем вы были вначале».

Грегори Дэвид Робертс, «Тень горы». - СПб.: Азбука, 2016

После эпического «Шантарама» – международного бестселлера, разошедшегося тиражом свыше четыре миллиона экземпляров и повествующего о беспечном ездоке, колесящем по Бомбею – новый роман «Тень горы» Грегори Дэвида Робертса можно, без сомнения, читать с любой страницы. Во-первых, их здесь целых восемьсот, во-вторых, это продолжение истории Лина по прозвищу Шантарам! Да-да, того самого, бежавшего из австралийской тюрьмы строгого режима и ставшего в Индии фальшивомонетчиком и контрабандистом.

Кроме того, история автора, которого наперебой сравнивают с Хемингуэем, Мелвиллом и Томом Вулфом, изначально интриговала своей автобиографичностью. Есть мнение, что Робертс заново открыл нам Индию, как в свое время Лоренс Даррелл – Александрию, упомянутый Мелвилл – южные моря, а Торо – всего лишь озеро Уолден, но зато какое. Короче, автор «Шантарама» в очередной раз ввел Индию в круг вечных тем мировой литературы.

Итак, вот вам новости из новейшего индийского эпоса, какие бы аллегорические ссылки ни использовал в нем автор, отсылая в своем романе к дантовскому «Аду» и к Библии, а в «Тени горы» – к «Энеиде» и «Эпосу о Гильгамеше». С тех пор, как наш герой потерял двух близких людей – главарь мафии Кадербхай погиб в афганских горах, а Карла, вышедшая замуж за индийского медиамагната, тоже ушла из его жизни – пролетело два года. Но старых и новых друзей в «Тени горы» все равно хватает – старина Викрам, добряк Стюарт Винсон, Конкэннон из ИРА и начинающий частный детектив Навин Адэр.

Кстати, автор романа, наверное, думает, что кроме его книг сегодня никто ничего не читает, и поэтому Навин Адэр у него – на самом деле Натан Адлер, тоже частный детектив и одна из масок Дэвида Боуи. Хотя, возможно, это еще одна аллегория, отсылающая уже не к «Илиаде», а всего лишь к знаменитой рок-опере «Иисус Христос Суперстар».

Леонід Кононович, «Чигиринський сотник». - Х.: Фабула, 2016

Неожиданный дебют автора «медитативной» тематики в откровенно казацком фэнтези читается на одном дыхании. На самом деле, мэтр украинского боевика, известный писатель и переводчик Леонид Кононович, давно уже не издает свои криминальные эпопеи с «национальной» подкладкой. В его новом романе оживают легенды и мифы из украинской демонологии, обрамляющие основной сюжет. В этом самом сюжете юный казачок, словно герой «Властелина колец», попадает в «историю с ключами», точнее, одним единственным ключом, который оказывается в Украине, когда над ней нависает опасность. Запорожцы здесь воюют с оборотнями и ведьмами, мчащимися, будто орки у Толкиена, верхом на свиньях, сражаются с драконами и прочей нечистью, живущей в дебрях стародавней истории.

И не говорите автору, что многое здесь напоминает известную эпопею, поскольку он сразу же приведет вам массу примеров, когда все эти образы взяты и простой народной и родной демонологии.

Таким образом, в этой захватывающей остросюжетной истории, спасаясь от погони, бросают, словно в сказке, прядь волос, и течет речка, а девчата тут такие, что «одна брова варта вола, а другій брові й ціни нема». Кстати, этим необычным, рыцарским по всем жанрово-стилистическим меркам романом харьковское издательство «Фабула» начинает серию новейшей украинской литературы.

Остап Соколюк, «Ені»  - К.: Вид. група KM-БУКС, 2016

Неприкаянность героев этой прозы иногда зашкаливает. Судите сами: все они живут «кинематографической» жизнью выдуманных героев, без особых территориальных привязок, семьи, друзей и прочей бытовой дидактики. На самом деле, все именно так и происходит в сегодняшнем мире не то чтобы новых технологий, но скоростных – это точно. Так и сюжет «Ені» Остапа Соколюка, напоминающий то «Алису в городах» Вендерса, то «Город грехов-2» Родригеса – мчится к своей неминуемой развязке. А как иначе? Скажем, приезжает в незнакомый город девушка, за которой, оказывается, охотятся, садится в то же такси, куда садится следующий, не менее главный герой. Который, в свою очередь, владея не менее беззаботной профессией игрока в покер (не на раздевание, нет), знакомится со следующим персонажем, и так далее, пока мы ходим на работу в офис, стоим в очереди на маршрутку и смотрим «Центральную больницу».

Причем, основная фишка в том, что живущие таким «киношным» образом герои обитают не на Марсе и не в фильмах Тарантино. Все это здесь и теперь, и родства не помнящие герои, с которыми приключаются разные фантастические истории, живут почти рядом, но только в параллельном мире «не такой» жизни. На самом деле, все просто и вполне естественно, ведь так давно уже сосуществуют с бабушкой по подъезду и дедушкой на этаже – фрилансеры и хакеры, геймеры и стримеры, которые только и видят цветные сны о своем беспросветном будущем.

Остап Дроздов, «№1». – Л.: Видавництво Анетти Антоненко, 2016

Эта книга с подзаголовком «роман-взрыв» и впрямь может стать бестселлером №1 на издательском рынке. И даже не потому, что авторская исповедь – жанр довольно востребованный на фоне выдуманных историй, а исключительно благодаря искренности интонации. Дело в том, что рефлексий на тему «детство, детство - будь ты проклято», которым предается герой «№1» Остапа Дроздова, вроде бы хватает среди подрастающего поколения авторов десятых годов. Но вот только все они, как правило, о выживании в среде себе подобных, а в здесь – жизнь бунтаря, нонконформиста с темой диссертации «Журналистика как инструмент Апокалипсиса». Причем, бунтаря, не сдающего позиций «своей правды» ни в школе, ни в университете, ни в семье, где дедушка служил в Красной армии, а бабушка развешивала антисоветские листовки.

Таким образом, этот необычный для нашего времени роман – своеобразная притча и памфлет о выходе личности из «семейной традиции» в космос «общественных отношений». Когда важно не время, растянувшееся в «№1» из прошлого в настоящее с перехлестом в недалекое будущее – а место. Там, где ты родился и собираешься либо жить, либо выживать.

Например, в родных краях, да? На самом деле, нет. «Я не раз проклинав країну свого походження, - сознается герой романа, - і пересвідчувався, що вона ніби придумана небесами як експериментальний полігон для випробувань цивілізаційного трешу на живих людях».