Если режиссеру нужна актриса, которая не боится быть на экране не очень привлекательной, необычной, странной и даже пугающей, лучшей кандидатуры, чем Кейт Бланшетт, не найти. Сыграть королеву Елизавету в выбеленным лицом, перевоплотиться в певца Боба Дилана, кинодиву Кэтрин Хепбёрн, эльфийку Галадриэль, злодейку Хелу в «Торе. Рагнерёк» или сразу 13 различных персонажей в картине «Манифесто» для актрисы — не проблема. Не зря она дважды становилась обладательницей «Оскара» (за роли в картинах «Авиатор» и «Жасмин») и получила еще пять номинаций на премию. 

Но какие бы головокружительные обороты не набирала ее карьера, Кейт никогда не забывала о самом ценном в ее жизни — муже Эндрю Аптоне и детях: 17-летнем Дэшилле, 15-летнем Романе, 11-летнем Игнатиусе и 4-летней Эдит, которую Кейт и Эндрю удочерили в 2015 году.

— Я просто человек из среднего класса, девочка, выросшая, как говорят у нас в Австралии, на белом хлебе. С очень счастливой личной жизнью. И все.

— Мне было десять, когда папа умер. Его смерть долгие годы, до рождения моих собственных детей, была главным событием жизни... 

— Мама осталась одна с тремя детьми, ей приходилось нелегко, и я старалась быть хорошей, правильной, работать на независимость и безопасность — свою и близких.

— Все детство я вела дневник. Мне было 12, и он случайно попал на глаза моему брату. Боб не удержался и прочел его. А я сказала себе: «Никогда, никогда больше не буду писать! Никаких дневников». До сих пор помню чувство, которое испытала тогда, — незащищенности от вторжения.

— Я из тех странных существ, которым по-настоящему нравится корсет.

— Сниматься во «Властелине колец» для меня было сродни тому, чтобы шагнуть в видеоигру, — совершенно другой мир. Но, честно говоря, на роль Галадриэль я согласилась из-за эльфийских ушей — мне казалось, что они мне очень пойдут.

— Сама идея того, что я буду играть Кэтрин Хепбёрн, многим не нравилась — все-таки я посягала на святое. Но уже то, что мной был доволен Мартин Скорсезе (режиссер картины «Авиатор». — Прим. ред.), значило, что определенного успеха я добилась. 

— Раньше я все думала: ну зачем вся эта суета вокруг «Оскара»! Хорошо, награжденные фильмы могут собрать кассу побольше, но актеры-то что так переживают! А потом сама включилась в это безумие. Кому нужна суета вокруг «Оскара»? Да моей маме! Она так за меня болела! А я болела за нее. Но я никогда не хотела быть еще одной большой голливудской звездой. 

— Мало кому выпадает шанс по-настоящему узнать Вуди Аллена. Он не из тех людей, в чью дверь можно постучаться со словами: «У меня тут есть одна идея». Ты просто надеешься, что он записал твое имя на клочке бумажки и однажды позвонит, чтобы предложить прочитать его новый сценарий.

— Мы все притворяемся. Думаю, самое интересное в актерской профессии для меня именно эта территория — между тем, кого из себя строим на людях, и тем, какие на самом деле.

— Обожаю наблюдать за людьми в супермаркете. А еще, когда гуляю в парке с детьми, анализирую, что делают прохожие, или представляю, о чем они думают. Все это — своего рода источник питания для актерского мышления, а главное, расширяет представления о человеческом поведении и психологии. Это основная часть развития артиста.

— С годами я научилась молчать.

— Для меня внешность никогда не была на первом месте. Конечно, как любой женщине, а особенно актрисе, всегда хочется хорошо выглядеть. Но я никогда не «ставила» на свою внешность. Скорее, мне важно было работать, развивать талант и стремиться стать лучше как человеку, нежели каждую секунду сходить с ума по поводу внешнего вида.

— Мы с Эндрю встретились в каком-то публичном месте, он был с тогдашней своей подругой, я ее знала, и она мне очень нравилась. А вот мы с Эндрю друг другу не понравились: он мне показался заносчивым, а я ему — холодной и равнодушной. Но потом мы встретились снова и опять же случайно, Эндрю заговорил о Тургеневе… И все. Этого было достаточно. Очень скоро мы поженились. 

— Наши с Эндрю отношения все время меняются: от тихой радости до каких-то довольно нервных периодов.

— Мне повезло с мужем — он заботится о детях наравне со мной. Это то, что я всегда отвечаю на вопрос о том, как умудряюсь работать и оставаться хорошей матерью. 

— Я строгая мама. Особенно для мальчишек. Мне, конечно, не нравится быть «злым полицейским», но приходится. Считаю, что идея быть только на дружеской ноге с детьми не всегда себя оправдывает.

— Мы с Эндрю думали об усыновлении много лет. Нашим сыновьям повезло: любящие родители, возможность учиться, родной дом — все для них. А ведь в мире много детей, лишенных семьи, любви и заботы. Нам всегда хотелось помочь таким детишкам-сиротам. Теперь у нас полный состав — есть и мальчики, и девочка. Сыновья, кстати, в Эдит Вивиан тоже души не чают. Наша крошка в самом деле прелестна!

— Я уже взрослая девочка и сама решаю, как мне укладывать волосы и во что одеваться. 

— Когда встречаю человека в возрасте с идеально гладким, «сделанным» лицом, то понимаю, что этот человек не уверен в себе. И что в этом привлекательного?

— Когда была моложе, удивлялась, почему старшие актеры, которыми восхищалась, все время говорили, что хотят уйти. Теперь я их понимаю. Это все потому, что они хотели сохранить последние крупицы здравомыслия.

— Что бы мы ни говорили, наша ценность измеряется в долларах.

— Жизнь — не фильм, сюжет в ней проследить куда сложнее, мотивы поступков иногда скрыты или ложны. Смысл только в твоем личном ощущении — все относительно, кроме ощущения счастья. Или несчастья. 

Текст: Виктория Грабовская